Неточные совпадения
И прохладно так, и чудесная-чудесная такая голубая
вода, холодная, бежит по разноцветным камням и по такому чистому с золотыми блестками песку…
Мои спутники рассмеялись, а он обиделся. Он понял, что мы смеемся над его оплошностью, и стал говорить о том, что «грязную
воду» он очень берег. Одни слова, говорил он, выходят из уст человека и распространяются вблизи по воздуху. Другие закупорены в бутылку. Они садятся на бумагу и уходят далеко. Первые пропадают скоро, вторые могут жить сто годов и больше. Эту
чудесную «грязную
воду» он, Дерсу, не должен был носить вовсе, потому что не знал, как с нею надо обращаться.
Верст тридцать от Слободы, среди дремучего леса, было топкое и непроходимое болото, которое народ прозвал Поганою Лужей. Много
чудесного рассказывали про это место. Дровосеки боялись в сумерки подходить к нему близко. Уверяли, что в летние ночи над
водою прыгали и резвились огоньки, души людей, убитых разбойниками и брошенных ими в Поганую Лужу.
И стал над рыцарем старик,
И вспрыснул мертвою
водою,
И раны засияли вмиг,
И труп
чудесной красотою
Процвел; тогда
водой живою
Героя старец окропил,
И бодрый, полный новых сил,
Трепеща жизнью молодою,
Встает Руслан, на ясный день
Очами жадными взирает,
Как безобразный сон, как тень,
Пред ним минувшее мелькает.
Если у меня были деньги, я покупал сластей, мы пили чай, потом охлаждали самовар холодной
водой, чтобы крикливая мать Людмилы не догадалась, что его грели. Иногда к нам приходила бабушка, сидела, плетя кружева или вышивая, рассказывала
чудесные сказки, а когда дед уходил в город, Людмила пробиралась к нам, и мы пировали беззаботно.
Родник почитают все
чудесным, и поверье гласит, что в
воде его кроется чудотворная сила, которую будто бы знают даже и звери и птицы.
Чудесный край, благословенный,
Хранилище земных богатств,
Не вечно будешь ты, забвенный,
Служить для пастырей и паств!
И люди набегут толпами,
Твое приволье полюбя,
И не узнаешь ты себя
Под их нечистыми руками!
Помнут луга, порубят лес,
Взмутят в
водах лазурь небес!
Но набежавшее отовсюду разнородное и разноплеменное народонаселение, впрочем, далеко еще не заселившее этого
чудесного края, поизмяло его роскошные луга и помутило светлые
воды.
В Балаклаве конец сентября просто очарователен.
Вода в заливе похолодела; дни стоят ясные, тихие, с
чудесной свежестью и крепким морским запахом по утрам, с синим безоблачным небом, уходящим бог знает в какую высоту, с золотом и пурпуром на деревьях, с безмолвными черными ночами. Курортные гости — шумные, больные, эгоистичные, праздные и вздорные — разъехались кто куда — на север, к себе по домам. Виноградный сезон окончился.
Дарил также царь своей возлюбленной ливийские аметисты, похожие цветом на ранние фиалки, распускающиеся в лесах у подножия Ливийских гор, — аметисты, обладавшие
чудесной способностью обуздывать ветер, смягчать злобу, предохранять от опьянения и помогать при ловле диких зверей; персепольскую бирюзу, которая приносит счастье в любви, прекращает ссору супругов, отводит царский гнев и благоприятствует при укрощении и продаже лошадей; и кошачий глаз — оберегающий имущество, разум и здоровье своего владельца; и бледный, сине-зеленый, как морская
вода у берега, вериллий — средство от бельма и проказы, добрый спутник странников; и разноцветный агат — носящий его не боится козней врагов и избегает опасности быть раздавленным во время землетрясения; и нефрит, почечный камень, отстраняющий удары молнии; и яблочно-зеленый, мутно-прозрачный онихий — сторож хозяина от огня и сумасшествия; и яснис, заставляющий дрожать зверей; и черный ласточкин камень, дающий красноречие; и уважаемый беременными женщинами орлиный камень, который орлы кладут в свои гнезда, когда приходит пора вылупляться их птенцам; и заберзат из Офира, сияющий, как маленькие солнца; и желто-золотистый хрисолит — друг торговцев и воров; и сардоникс, любимый царями и царицами; и малиновый лигирий: его находят, как известно, в желудке рыси, зрение которой так остро, что она видит сквозь стены, — поэтому и носящие лигирий отличаются зоркостью глаз, — кроме того, он останавливает кровотечение из носу и заживляет всякие раны, исключая ран, нанесенных камнем и железом.
Часто в порт заходили прелестные издали двух — и трехмачтовые итальянские шхуны со своими правильными этажами парусов — чистых, белых и упругих, как груди молодых женщин; показываясь из-за маяка, эти стройные корабли представлялись — особенно в ясные весенние утра —
чудесными белыми видениями, плывущими не по
воде, а по воздуху, выше горизонта.
Все это приходило на память при взгляде на знакомый почерк. Коврин вышел на балкон; была тихая теплая погода, и пахло морем.
Чудесная бухта отражала в себе луну и огни и имела цвет, которому трудно подобрать название. Это было нежное и мягкое сочетание синего с зеленым; местами
вода походила цветом на синий купорос, а местами, казалось, лунный свет сгустился и вместо
воды наполнял бухту, а в общем какое согласие цветов, какое мирное, покойное и высокое настроение!
Там была река, огромный пруд, купанье, уженье и самая разнообразная стрельба, а здесь
воды совсем почти не было, даже
воду для питья привозили за две версты из родников; охота с ружьем, правда, была
чудесная, но лесная, для меня еще не доступная, да и легавой собаки не было.
Но что это? Глаза баронессы широко раскрылись от удовольствия… Пред нею
чудесная атласная подушка с вышитой на ней по зеленому фону, изображающему
воду, белой водяной лилией. Подбор красок и теней шелка изумителен. Лилия как живая.